— Что теперь? — спросила Корделия. — Не можем же мы оставить его так: он оживет и снова начнет пить кровь.

— Ну, на этот случай у нас есть тут один поджидающий, — напомнил Грегори. — Магнус, зови.

Магнус распрямился, улыбнулся и позвал:

— Малый народец! Мы сделали, что смогли! Приходите и помогите нам!

— Идем, и с радостью! — со всех сторон из травы посыпались эльфы. — Не зря мы надеялись, что такой юный чародей, как ты, остановит этот злой рок, и мы наконец-то от него избавимся.

— Мы можем оставить его вам? — с облегчением спросил Магнус.

— Конечно, — ответил эльф. — Обещаю тебе, что больше он не будет беспокоить жителей этой земли.

— И то правда, — согласился домовой. — Год назад его здесь не было. И больше не будет.

— Большое спасибо, — Корделия тем не менее все еще беспокоилась. — А что нам делать с Нан? Мы не можем взять ее с собой. А сама о себе она еще не способна позаботиться.

— Успокойся, — обнадежила ее женщина-эльф. — Мы присмотрим за ней, пока ее тело снова не наполнится кровью, потом мы сотрем из ее памяти все воспоминания о земле эльфов и вернем в родную деревню.

Эльфы окружили вампира, а их предводитель приказал:

— Теперь уходите, молодые люди. Мы сделаем все, что нужно, а вам не стоит на это смотреть.

— Мы уходим, с вашего позволения, — попрощалась Корделия. — Добра вам, малый народец! И будьте добры к Нан.

— Не сомневайся, — заверила ее маленькая женщина, и дети пошли прочь.

Не прошло и пятнадцати минут, как на тропе перед ними показался другой эльф. Заметив его, дети остановились.

— Как там дела? — спросил Грегори.

— Все в порядке, — ответил эльф. — Девушка спит и выздоравливает. Вампир же будет спать вечно — если, конечно, на него не набредет какой-нибудь придурок, не понимающий, с чем имеет дело.

— Значит, вы похоронили его на перекрестке дорог?

— Нет, если там когда-нибудь захотят построить дом, то могут его найти. Мы спрятали его в темной глубокой пещере.

Магнус нахмурился.

— Есть люди, которые бродят и по таким глубоким местам.

— Ты прав, — согласился эльф, — но мы протащили его по тайным путям, слишком узким для смертных. По ним может пройти только эльф или летучая мышь.

— Это хорошо, — но Магнус по-прежнему не улыбался. — Однако, добрый эльф, всегда найдутся люди, у которых энтузиазма больше, чем здравого смысла.

— И так будет всегда, — подтвердил эльф. — И что бы мы ни делали, от них нет защиты, молодой чародей.

Магнус наклонил голову, глядя в пространство. Его раньше никогда не называли «молодым чародеем», и это заставило его задуматься.

— А с Нан все будет хорошо? — с тревогой спросила Корделия.

— Само собой, — заверил ее эльф, — хотя она никогда больше не будет так полна жизнью, как раньше.

— Жаль, — Грегори печально улыбнулся. — Но разве не такова судьба всякого человека, раньше или позже?

— Не всегда, — возразил эльф.

— Действительно, и не нужно, чтоб так всегда было, — подхватила Корделия.

Это привело Магнуса в себя. Он встревожено посмотрел на сестру, но сказал только:

— Пошли! — и снова зашагал по тропе.

Спустя некоторое время Магнус, ехавший на спине Фесса, неожиданно остановился и, нахмурившись, посмотрел сверху вниз на Джеффри.

— Что ты сказал?

Джеффри раздраженно глянул на старшего брата и повторил, но Магнус по-прежнему не расслышал ни слова.

— Нет, еще раз! — попросил он громче.

— Ты что, деревенщина, не слышишь, когда к тебе обращаются? — уже изо всех сил заорал Джеффри.

— Эй, кого это ты называешь деревенщиной? А если еле языком ворочаешь, как же я могу тебя услышать?

— Но я не говорил тихо! — вопил Джеффри. — Я говорил, как всегда!

— То есть, нетерпеливо, — указала Корделия. — Магнус, он говорил достаточно громко. Почему ты сегодня его совсем не слушаешь?

— А ты почему кричишь? — отозвался Магнус.

Корделия удивленно остановилась и посмотрела на братьев.

— Я кричала?

— Кричала, — громко заверил ее Джеффри. — Почему?

— Не знаю…

— Потому что иначе мы бы не разобрали ее слов, — разумно предположил Грегори, хотя и говорил гораздо громче, чем обычно. — Но почему? Может быть, сам воздух поглощает наши слова?

Дети недоуменно смотрели друг на друга, пытаясь разгадать загадку, как вдруг все почти одновременно ощутили, что что-то здесь не так. Джеффри поднял голову.

— Что-то изменилось.

— Действительно, — Корделия оглядывалась, сведя брови. — А что?

Магнус подозрительно разглядывал соседние деревья.

Потом Джеффри догадался:

— Музыки больше нет!

Компания обратилась к нему, широко раскрыв глаза.

— И правда! — воскликнула Корделия. Неожиданно звонкий аккорд окружающих камней вновь разорвал блаженную тишину.

Грегори недовольно поморщился и зажал уши руками.

— Вот почему мы так кричали! Музыка стала такой громкой, что заглушала даже наши голоса!

— Кажется, так, — Корделия улыбнулась, наклонила голову и пару раз кивнула в такт музыке. — А мелодия довольно приятная.

— Ну и наслаждайся, если хочешь…

— Как будто дело в том, хочет она или нет, — отозвался Магнус. — Музыка везде вокруг нас.

— Здесь не найти места, где ее нет. Но почему она стала такой громкой?

— Наверное, потому что здесь очень много камней, — предположил Джеффри.

— Может быть… — однако Магнус не выглядел убежденным.

— Тогда почему я не замечала, что музыка стала громче, пока она не прекратилась? — удивилась Корделия.

— И почему она прекратилась? — спросил Джеффри.

— Потому что все камни здесь играют одну и ту же мелодию, — объяснил Грегори, — а она ненадолго прерывается.

— Точно, уступает место тишине, — Магнус кивнул. — Мы идем на запад, количество камней возрастает, и музыка становится громче.

— Но это происходит так постепенно, что мы ничего не заметили! — согласился Джеффри. — Ты правильно объяснил!

Но Грегори все еще сомневался.

— Конечно, музыка должна была стать громче, но не настолько же.

— Грегори прав, — вмешался в разговор Фесс. — Пропорция, в которой увеличилось количество камней, не соответствует усилению музыки.